Писляникеиская патристика охватывает период IV -VIII вв. – Время, отмечен выдающимися достижениями патриотической мысли. В греческой (или восточной) патристике наиболее значительными фигурами были «новоникейци», то есть «каппадокийцы». Близким по духу этому направлению стала и загадочная фигура патриотической суток – Дионисий Ареопагит.
Идейные и теоретические основы данного движения были заложены первым Вселенским собором христианской церкви, состоявшийся в Никее в 325 году. Первый собор был выдающимся событием, значение которой для христианского сознания трудно переоценить. Она содержала в себе судьбоносные решения для становления и развития христианской теологической доктрины на грани античного средневекового мировоззрения. Вспомним только принятие Символа Веры и решения проблемы «единосущия», которая помимо богословского имела глубинный философский резонанс. Знакомясь с христианским философствования первых веков, мы могли обратить внимание на то, что даже самые стойкие в идейном смысле мыслители (среди которых Иустин Флавий, Татиан, Ориген, Тертуллиан) не могли быть теоретически последовательными при решении проблемы Троицы и соотношения Божественных ипостасей. Они бессознательно тяготели к методологическому опыта античности с его идеями эманации, субординации и т.п.. Идейную принципиальность христианские апологеты не умели развернуть как последовательную философскую и методологическую принципиальность. А это было очень важно, ведь античность не знает монотеизма, персонализма с абсолютной личностью, креационизма (божественного творения) и т.д.. Поэтому, некорректно и беспрекословно используя ее методологический опыт для теоретического решения христианских вопросов, богословы часто сталкивались с противоположными последствиями. После признания императором Константином в 324 году христианства государственной религией Римской империи появилась официальная возможность согласования накопленных теоретических вопросов.
Первое из них – о соотношении Отца и Сына – решался в Никее в теоретическом противостоянии пресвитера Ария – представителя Антиох – ской богословской школы, и епископа Афанасия – лидера Александрийской богословской школы. Арий настаивал, что Божество – вечное, неизменное и совершенно простое. Ему противостоит тварный мир, который связан с тем, изменчивый, материальный (а потому не может быть простым). Итак, если Бог всегда прост и никогда не сложный, то все, что Им создано, или происходит от него (Арий не различавший «рождения» и «созидание»), не является Бог. Поэтому Сын – то есть обычная тварь, что материальная и связана со временем. С другой стороны, Арий признавал Сыном качество Слова, Мудрости…, но для него они были лишь логические частности. Итак, в этом смысле Сын есть только «частный случай» Отца. Как вывод: Сын – подобен Отцу, или в греческой транскрипции – «омойусион» (= подибносущий).
Позиция Афанасия принципиально отличалась от арианской. Если Арий основывает свое доказательство на формально – логическом методе Аристотеля, то Афанасий в решении «соотношение» опирается на опыт платоновской диалектики. Итак, признавая различие Отца и Сына по происхождению (нерожденный и рожденный), и субстанциональную – на уровне диалектических противоположностей, Афанасий уверен, что именно такое различие предполагает их органическую сущностную синтезирующую единство как проявление единого Бога. Таким образом, Сын является не простой качеством Отца, а единственной с Ним за божественностью сущностью. Итак, Сын – единосущий к Отцу, или в греческой транскрипции – «омоусион» (= единосущий).
На Никейском соборе победила позиция Афанасия, которая позволила, Во-первых, сформулировать Символ Веры, где определялось, что христиане веруют «в единого Бога, всемогущего Творца всего видимого и невидимого. А также во единого Господа Иисуса Христа, единородного Сына Божия, рожденного Отцом своим, от сущности Отца, Бога от Бога, Света истинного от Света истинного, рожденного, несозданного, единосущого Отцу своим….»; во-вторых, определить в Троице место Святого Духа.
Таким образом, Никейский собор (325 г.) был знаменательной вехой в истории философской мысли христианства, возможной создание развитых богословских систем на почве переосмысленных платонизма и неоплатонизма, их отличали высокая теоретичность и универсализм, сочетание философских исследований по проблематике догматических дискуссий.
Из сказанного не следует делать вывод, что после Никеи теоретические дискуссии были прекращены, – наоборот, они получили новые возможности. Надо отметить, что уже в 371 году образовался целый направление, которое можно назвать «новоникейським». Дело в том, что многих богословских теоретиков смущала обстоятельство слишком плотного приближения вплоть до полного отождествления на соборе 325 года ипостасей Сына и Отца (в противовес арианской позиции, что не признавала Сына Бога). Итак, если исходить из принципов христианского вероучения, то Отец, Сын есть одно и то же, то есть единственный Бог. Но также понятно и то, что для теоретической мысли остановиться на этой тождественности невозможно. Именно это и заставило новоникейських мыслителей во главе с каппадокийцы поставить вопрос о диалектичность тождества божественных ипостасей в Троице, то есть о тождестве, что в себе и содержит, и предусматривает «отличие».
Считают, что традиция христианского платонизма берет свое начало в творчестве Оригена и его последователей. Во второй половине IV в. магистральный путь христианско – платонической традиции в грекоязычное ареале проходит через творчество богословов так называемого каппадокийского кружка.
(No Ratings Yet)
Загрузка...