Крымское земледелие

Но наряду с обороной новых территорий представала Не менее остро проблема их освоения. Особенно это касалось Крымского полуострова, откуда массово начали эмигрировать татары, что привело почти к его потери в. Так, по приблизительным подсчетам, в 1784 году на полуострове оставалось чуть более 55 тысяч мужчин магометанского и иудейского вероисповедания. Более 30 тысяч христиан были выведены Россией из Крыма еще до завоевания (Секиринский С. А. К вопросу о заселение Крыма в конце XVIII века / / Известия Крымского педагогического института. – Симферополь, 1956. – Т. XXII. – С. 74).

Конечно, когда татарские промыслы в Крыму начали сворачиваться в связи с эмиграцией в Турцию, украинское казачество, которое хорошо ориентировалось в экономических возможностях полуострова, пыталось занять освободившиеся места. Прежде всего, это касалось добычи соли. Документы от 1785 свидетельствуют, что только бунчуковые товарищи Марченко и Паскевич доставили крымской соли в резервные составы российской армии на сумму 21 949 руб – лей (ЗООИД. – Т. XII. – С. 320).

Поэтому Потемкин вскоре после завоевания Россией Крыма поручил правителю Таврической области Каховском взять под контроль развитие земледелия. Речь шла не только об обеспечении региона собственным хлебом, но и расширение садов, виноградников. Новые плантации винограда, кстати, по распоряжению деятельного генерал – губернатора, должны были появиться не только вблизи Судака, Старого Крыма, в долине реки Качи, но и по берегам Черного моря и Днепра до Хортицы. Для разведения тутового шелкопряда вокруг Старого Крыма были выписаны опытные специалисты из Харьковщины (Загоровский Е. Экономическая политика Потемкина в Новороссии. – Одесса, 1926. – С. 4 – 5).

О том, что многие запорожцы расселилось в бывшем Крымском ханстве, свидетельствует и ордер капитана Харитона Чепиги атаману Андрею Белому от 27 ноября 1787 года, которым поручалось согласно распоряжению Григория Потемкина ” следовать Таврической области в разные места для приглашения бывших запорожцев в Конную и пешую службу в волонтеры “(Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. – СПб., 1896. – Т. ИИИ. – С. 5).

Документы позднего времени подтверждают расселения на полуострове запорожцев. Так, в царской грамоте Войску Черноморскому от 1 июля 1792, в частности, Таврическом губернатору приписывалось ” иметь попечению о отысканиы и доставление старшинам войска Черноморского справедливо и законно принадлежащего имения, будет где оное в прежних их жилищ задержан, равным образом затребовать ему для причисления тех старых и казаков с их семейством, Которые действительно прежде служили в военном звании в Запорожье и по разрушению Сечи поселясь в разных местах, удерживаются там против их воли ” (там же. – С. 734).

Однако царское правительство отнюдь не стремился массового заселения украинского Крыма, поскольку это могло привести в будущем к постепенной колонизации ими всего полуострова с утверждением национально – освободительных идей. Поэтому с самого начала присоединения Крыма князь Потемкин обратил внимание на заселение этого региона ” русскими выходцамы с целью укрепления за Россией и обрусения присоединенных областей” (Изв. ТУАК. – № 7. – С. 91).

Одним из самых простых способов заселения Таврии было оставление здесь уволенных в отставку солдат. Солдаты выписывались из полков, обеспечивались амуницией, денежным содержанием, провиантом и под командой специально выделенных для этого офицеров направлялись в отведенные для них места поселения. По распоряжению Потемкина, в 1784 году был уволен в отставку и расселено в Таврии 511 нижних чинов (Секиринский С. Указ. Труд. – С. 75).

Этот процесс развивался и в последующие годы. В частности, 1787 Потемкин распорядился отправить на поселение в Таврию всех назначенных в отставку “за разными неспособность ” 411 солдат расположенного на Дону Кубанского корпуса (там же. – С. 75).

Для того, чтобы принудительно поселены солдаты закреплялись на новых местах, царская администрация взялась помогать им создавать семьи. Уже в 1786 году в Таврию было переселено шесть партий женщин, общим количеством 1497, большинство из которых были женами отставных солдат. Как правило, они были выходцами из центральных великорусских губерний. Именно они и положили начало русским поселением в Таврии, как на полуострове, так и на ее материковом территории (там же. – С. 76 – 77).

Кстати, вывод женщин в Таврию стало для отдельной категории деловитых людей выгодной коммерцией, которая поощрялась тем же Потемкиным. Так, 1785 году он хвалил своего подчиненного Каховского за то, что тот пообещал еврею Шмуль Ильевичу “за каждую приведенную в Тавриду девку по пяти рублев ” (ЗООИД. – Т. XII. – С. 317).

Однако расчет на закрепление отставных военных не оправдался – 1793 года по всей Таврической области их осталось только 591 (Секиринский С. А. Указ. Труд. – С. 78).

Необычные природно- климатические условия для многих, бытовая неустроенность, как правило, служили основанием для побега из Крыма. Чтобы остановить этот негативный для власти процесс, администрация прибегла к жесткому контролю за Перекопским перешейком, что якобы мало искоренить дезертирство: местный гарнизон был переформирован на батальон в 1797 году (ЗООИД – Т. XII – С. 65 – 66).

Также не давало ощутимого результата переселения крепостных русских помещиков. 1793 в Крыму насчитывалось всего 266 ” российских крепостных ” (Скальковский А. хронологической обозрение истории Новороссийска края. – Одесса, 1838. – Ч. 1. – С. 221).

По мнению Потемкина, наиболее подходящими для этого на первых порах были раскольники: ” С одной стороны слепая, доходящая до фанатизма, привязанность раскольников к вере, ручалась, по -видимому, за их такую ​​же привязанность к обычаям и ко всему русскому ” (Секиринский С. А. Указ. труд. – С. 90).

19 апреля 1787 Потемкин сообщил правителя Таврии Каховского, что ” заштатный церковники ныне к Вам отправляются для поселения в области, Вам вверенной, около четырех тысяч душ” (Известия ТУАК. – № 24. – С. 5).

Генерал – губернатор требовал ” принять нужные меры и старание в приготовлении им в Таврической степи удобных и выгодных для жилищ, угодий и хлебопашества мест, и все нужные к построению домов вещи по указному положению для таковых назначенные, туда доставит казенным средства, снабдя и домостроительнымы орудиями, а по прибытию их туды приложить свое старание в действительно и порядочно оных поселении с доставление им всех предписанных выгод и пособий, каковы мной обещаны сим поселенцы ” (там же. – С. 5).

Для поселения в Таврию тогда прибыли с В ` ятського губернии 251 человек церковников, Казанской – 40, Ярославской – 151, Пензенской – 1288, Рязанской – 897, Тамбовской – 149, Смоленской – 104, Псковской – 27, Воронежской и Харьковской – 326. Всего – 3233. Кроме того, предполагалось позже переселить и тех 1122 представителя этого состояния, не явившихся к отправке (там са -мо. – С. 6).

И в том же году в Крыму было расселено около 4 тысяч церковников (там же. – Арк. 56).

Однако все эти меры не дали желаемого результата. По подсчетам С. Се- Киринского, ” российские переселенцы ” в конце XVIII в. составляли не более 13 процентов сельского населения всей Таврической области (Секиринский С. А. Указ. труд. – С. 86).

Великодержавную политику царизма относительно того же крымскотатарского народа разделяли далеко не все представители русского народа. Подтверждением этому может служить книга Евгения Маркова ” Очерки Крыма”, которая уже в 1902 году в третий раз издавалась в Санкт – Петербурге и Москве.

Чем это произведение может быть интересным сегодня широкому кругу читателей?

Во-первых, в нем дается глубокий исторический анализ прошлого Крыма, в частности татарской государственности, а также рассказывается о горькой судьбе этого народа в дореволюционное время. Ведь сегодняшние поколения, как и старше, знает только о выселении крымских татар в 1944 году. Но оно было уже не первым в их истории. Первое произошло после русско-турецкой войны 1768 – 1774 гг, когда Россия, по сути, начала убирать Крым в свои руки.

Вот как об этом пишет Евгений Марков:

“После этого татарам показалось, можно было и успокоиться: им дали ханом Шагин – Гирея, который все делал, чтобы примириться с европейской и христианской цивилизациями: отдал России некоторые крепости, ездил в карете, ел сидя, наряжав свою гвардию в европейскую одежду и даже конфузился собственной магометанской бороды, концы которой прятал под широкий галстук. Конечно, при такой любезности с европейской цивилизацией стоило переселиться из Бахчисарая в приморской Кафы. Но татары не разделяли вкуса своего хана по бороды и относительно того, что он уступил крепостью гаура. Они выбрали другого хана, а Шагин пришлось бежать. с Керчи идет русское войско, чтобы убеждать потомков Чингиса в достоинствах цивилизованного хана. 7000 татар изрублены близ Бахчисарая. Бахчисарай, Кафа снова взяты, снова сожжены. Большая часть жителей Кафы избита за измену. Другое татарское войско вместе с новым Селимом – ханом избито около Балаклавы “.

Начинается убеждения другим способом. Суворову велели переселить из Крыма всех христиан, то есть греков, армян, среди которых были лучшие ремесленники и торговцы Крыма. Более трех тысяч человек, способных и деятельных, перегоняются 1778 года на берега Азовского моря, на земле между Бердянском и Доном, много их гибнет по дороге жестокой зимы. Целые округа опустошены. 8 апреля 1783 – манифест о присоединении Крыма к России. Шагин – Гирей едет пенсионером в Калугу, чтобы оттуда проехать на Родос и получить султанский шнурок на шею.

Приобщение татар к цивилизации наконец началось. В 1785 – 1788 годах тысячи татар, особенно те, что соседствовали с портами, продают по немного свои землю и хозяйства и бегут в Натолии, Румелии. Туда же бежит много мурз и все родственники Гиреев. Крымский судья Сумароков, который был в Крыму 1802, считает, что переселилось около 300 тысяч, и убеждает, что переселение произошло волей Потемкина. Как бы то ни было, народонаселения Крыма, который был ранее более 500 000, в первой переписи, сделанным 1793 году, равнялось 205 617 мужчинам обоих полов и всех возрастов, в том числе русское войско, казаки и чиновники и все, русские и другие пришельцы, которые поселились в тече – дл десяти лет со дня присоединения Крыма. Собственно татар насчитывало не более 60 000. Перепись был проверен через три года, затем 1800 года, и тогда всех татар было 120 000. Между тем еще за Миниха одну крепость Крыма защищало 100000 татар. Броневский говорит, что войско татар по его времени (XVI век) насчитывало почти 130 000 воинов и даже больше. Ощутимое выселения татар было также 1812 года, и о нем сохранились лишь устные предания.

Приход россиян, вынужден был признавать М. Ден, “крайне ухудшил и так тяжелые условия хозяйствования в крае. Первый удар был нанесен еще 1779 – осуществлено российским правительством принудительное выселение 30000 греков с территории южного берега в Мариупольский уезд. Но наиболее уязвимым оказалось для Крыму внесения новых для него общественных отношений, которые находились в полном соответствии с многозначными заявлениями манифеста Екатерины, в результате чего началась массовая стихийная миграция татар в Турцию ” (Дэн Н. Крым. – М. – Л., 1930. – С. 21).

Это, в первую очередь, привело к упадку хозяйственной жизни Крыма, в результате чего население полуострова стало еще больше зависеть от поставок продовольствия извне.

” В эту страну, населенную одними земледельцами, привозят из степей заперекопских, из Украины и даже из Великороссии коровье и постное масло, пшеницу и крупы, кожи, полотна, толстые сукна, цыновкы, веревки и т. п.” (Никольский П. Вот Крымского ханства до наших дней. – Симферополь, 1929. – С. 17).

Такой плачевное состояние на полуострове означал полный провал колонизаторской политики царизма за счет переселения великороссов. В то же время крымское хозяйство все-таки продолжало существовать, поскольку свободное, хотя и нелегальное освоение земель полуострова беглецами заносило сюда главным образом украинской. Поэтому насажены в Крыму правительственной политикой великороссы тогда начинали растворяться в украинской волны, которая все время усиливалась и осваивала степь посредством более рационального украинского хозяйствования и бытовых навыков.

В отчетах Таврии губернаторов в начале XIX в. систематически подчеркивалась положительная роль украинского населения, которое владело передовыми на то время приемами как в земледелии, так и в животноводстве, в освоении степных пространств полуострова. Так, в одном из отчетов прямо указывается: ​​” Близость Малороссии и жители, большею частию оттоль перешедшие, улучшилы породу степных лошадей заводскими жеребцами ” (Дружинина Е. Южная Украина. 1800 – 1825. – М., 1970. – С. 234).

Однако на то время территория бывшего Крымского ханства еще не была по – настоящему освоена в плане земледелия, а потому Таврическая губерния во многом продолжала зависеть от хлебных поступлений от своих северных соседей, особенно в неурожайных года. Например, когда 1824 набег саранчи опустошил посевы Таврии, то в ее населения не хватало хлеба не только для нормального питания, но и для нового посева. От недоедания в зимний период погибло много скота. Продажа хлеба в городах полуострова совсем прекратился, что поставило в тяжелейшее положение их населения. Администрация вынуждена была в очередной раз обращаться за помощью к Екатеринославщины и Херсонщины. Для облегчения продовольственного кризиса в этих губерниях закупили около 3 тысяч четей проса, а когда с приходом весны восстановился стабильное движение, начали подвозить хлеб из северных губерний Украины (там же. – С. 246).

Собственного хлеба, подчеркивает выдающийся российский исследователь А. Дружинина, в Таврической губернии не хватало. А на него был большой спрос среди местных жителей, так и среди расквартированного здесь царского войска, кроме того, зерно было выгодно экспортировать через крымские пор – ты – надо было только доставить его к черноморским берегам. И сначала главными поставщиками зерна в Крым стали украинские чумаки, приезжавшие сюда за солью из близлежащих земледельческих губерний (там же. – С. 326).

Увеличение экспорта украинского хлеба через черноморские порты давал возможность развиваться народнохозяйственном комплекса Северного Причерноморья, в том числе и Крыма, быстрыми темпами. Скажем, если в 1802 году доля южно пшеницы в общем объеме ее экспорт -ной торговли через черноморские порты составила 43,3 процента, то в 1817 – м – 69,2, а 1822 – го она достигла 96 процентов общероссийского продажи за границу (там же. – С. 339).