Хотя и опасное была жизнь казацкое в заднепровские степях, подле Татарина, однако Украинцы с западных и восточных сторон Украина двигались туда лавой: хуже Татарина были для них тяжелые налоги, барщина, грабеж их почв. Бежали люди из белорусского Полесья, с Побужье и Галичины, с северо-западной Волыни. В середине XVI века на полуденный восток от пути из Киева в Браслава не было постоянных жилищ, кроме трех правительственному замков, а при конце XVI стол. здесь уже насчитывали десятки городов и мостик, а села считали сотнями. По пятьдесят лет от первой “реформы” (обновления) казачества (короля Августа) население восточной Украины выросла где-то в 15-20 раз, а то и больше. А вместе с тем и казацкая сила крепла. Но за беглецами двинулось вслед господа: господа выпрашивали себе у короля привилегии на те “пустые” земли, где осел беглец, где он собирался хозяйство. И вновь оказались беглецы в руках новых господ, в новом подданстве. Правда, подданство это не было тяжелое. Города и слободы, их закладывали баре на то, чтобы ловить переселенцы беглого, обещали ему конечно свободу на много лет – на десять, двадцать и даже тридцать. Земли тогда еще господа не обрабатывали – достаточно было с них и того, что истребляли леса – делали поташ, селитру и брали налоги с корягой, с мельниц, а впоследствии позаводили и другие, как поволовщина, пчильна десятина, часть от улова рыбы и зверя, брали за перевоз, торговое пошлина и позаводили всякие вспомогательные работы. Это все дразнило осадчих: они понесли свои головы под татарский аркан и саблю, пошли на край украинской света, чтобы не знать господина и барщины и на свободе хозяйство себе – и вот не успели расположиться, как уже какие барские прихвостни начинают придираться, ограничивать их права : не дают свободно выжигать водку, варить мед, молоты зерна и такое другое. Небось, пока крестьяне не стали жить, пока не скропила земли своей кровью и потом, то о господ там и слыхом не было! Что делать бедному Селянинову, чтобы от той непрошеной барской ожоги одчепитися? На это был очень хороший способ: стать казаком. Козак не платит никаких налогов – не только сам, но и вся его семья, не знает никакого суда и власти, кроме своих казацких, никакие барские права его не касаются. – Такие привилегии для казачества подтвердило же правительство польское. Правда, подтвердило оно это только для казаков реестровых, что было их очень мало, но на деле никогда того реестр не списывалось, так и само правительство этого не следило, а как надо было для какой-то войны, то звало казаков вообще, несмотря, или он реестровый или нет. Через это и случилось так, что кто признал над собой сделает вид и приговор казацкий, то и был уже казак, а вместе с тем человек свободен от всякого барского права. И вот при конце XVI и в начале XVII в. Украинские крестьяне начали вместе писаться в казаки, их совсем не тянет к “казацкого хлеба”, в дальних походов и войн – для них смачнийший хлеб обычный, земледельческий, они только хотят под накидки казачества, в казацкой превосходством и обороной спокойно хозяйничать, не зная ни господ, ни их прихвостней. А как надо было время и им, земледельцам, казацкую службу одбуваты, то и это не было им страшно или чужое, потому что каждый в те времена должен был быть воином и идя за плугом иметь мушкет за плечами. Теперь и казачество стала уже другая: одни – настоящие воины, только с того и жили, что весь возраст воевали и в походы ходили, а еще более было тех земледельцев-казаков, роются в земле, но как надо – станут плечом к плечу с остальными казаков. Давнийше казачество – это было только войско, обороняли Украины от Татаров или иных врагов, а теперь это уже и войско, а вместе с тем и строители новой жизни украинского в “диких степях”: они сами насекомые покрыли безлюдные степи, зажгли в старинных украинских руинах новый огонь и соединившись вскоре с украинскими образованными людьми, тогдашней украинской интеллигенцией, начали бороться и завоевали таки перед всем миром право жить самостоятельной Украинской жизнью. Но об этом будет речь дальше.
Уже в первых десятилетиях XVII века казачество так умножились, что господ польских аж жуть взял. “Мало кто и до плуга нет людей на разделю” – плачется король – “собралось того гультайства столько, что трудно иметь мужика или наемника: до той сволочи на своеволю плывет все, что только живое” – окселентуе королевы гетман польский Жолкевский. И действительно, почти все мещане и крестьяне пошли в казаки: по огородам и мостиках в самой Киевской и за Днепром в настоящее Полтавщине (кроме сел) насчитывали года 1616 семь с половиной тысяч “непослушных” казацких домов, а “послушных” – и пятой части того не было. А правительство хотело, чтобы казаков было на всей Украины … не более одной тысячи! А десять лет позже (1626) король вот что говорит о казаках: “Домашняя своеволя (казацкая) так завзялася, что уже действительно, забыв верность и подданство, заводят себе свою удельную государство. На жизнь и имение невинных людей наступают. Вся Украина им подвластна. Шляхтич в доме ее свободный. В городах и местечках королевских вся управа, вся власть в руках казаков. Заводят свои суды, законы выдают “. И король, вместе с высокими господами, все время ищут способ, как тех казаков обуздать на деле, потому что сколько ни писалось указов и приказов, ничего из этого не получалось.
Заглянем теперь внутрь казачьей жизни. Казацкий строй, казацкое жизни при конце XVI в. были уже хорошо выработаны. Очаг той жизни был на “Низа”, (т.е. на низу Днепра). Года 1594 например казацкая Сечь была на острове Базавлуке, над Чертомлыком. Она командовала казацкими силами Низа и той казацкой населением, сидевшая по городам и весям и признавалась в Запорожцев . Уже в 1590-х годах казаков было с 20000.
Войско казачье было хорошо упорядоченное. Была на Сечи своя пушка (артилерия), была и военная музыка (бубны, трубы), была своя флотилий, с самодильних чаек и забранных от турок кораблей, был конский ремонт: не только летом, но и зимой в степях стояли на паши казацкие табуны .
Войско делится на полки, каждый 500 человека; во главе полка – полковник; полк делится на сотни (с сотниками во главе), а сотни – на десятки, с “атаманами” во главе. Порядка в армии следят “есаулы”, приближенный гетмана. Но не всегда полк имел только 500 душ. В 1620 году например было 11 казачьих полков, а в каждом от 1.600 до 4.000 душ. При каждом полку есть хоругвь, трубач, довбыш, трубач. Пушкой заведует “обезьяной”. Канцелярию ведет “писарь”. Писарь производит и подписывает все важнийши письма, исходящие от имени войска. Кроме подписи прикладывалась печать (древнейшая с 1603 года: казак, а вокруг надпись: “Печать войска Запорозким»). Войско зовет себя в письмах “войском запорожским” или “рыцарством войска запорожского”, а казаки себя между собой титулуют “товарищами”, Поляки же их в письмах титулуют “господами молодцами”.
Старейший в армии был «гетман» или «старший». Польское правительство не скоро стал признавать титул гетмана у казаков (до Богдана Хмельницкого впервые), а к тому все звал гетмана “старшим”. У казаков же гетманом назывался всякий главный начальник или всего войска, или какой-то части его, когда она в походе, – тем то время подле можно стринуты у казаков несколько “гетманов”.
Гетьмана (или там «старшего») Выбираем войско на совете. На военном совете обсуждаются и все важнищи вопрос. Иногда, когда на военном совете трудно было дойти строя, то вибиралы из себя тиснийшу совет, и та, обдумав, подавала свои мысли всей ( широкой) совете. Совет по своей старшиной не церемонится, выбирай ее и сбрасывает, но раз выбрав, слушает ее во всем. Голосование в совете не было: ришенець обявлявся криком и бросанием шапок вверх. Вообще военный совет сильно напоминает старое украинское вече.
Среди казацкой старшины и той верхнего слоя казачества, явно или не явно заправляла казацкими делами, было тогда немало шляхтичей. Во главе казачества видим время при конце XVI в. родовитых дворян, как Байбуза, Кошка. И двадцать лет позже, при переговорах с польскими комиссарами, встречаем целый ряд благородных имен украинских и польских. Но кроме поляков, были еще среди казаков Немцы, Французы, Ишпанци, Итальянцы и другие.
(No Ratings Yet)
Загрузка...